onomatodox

«24.11.1964. А.Ф. объясняет второе склонение в греческом. Формы склонения не правило, это факт языка. Правило что-то обобщает, а тут ведь никакого обобщения нет, есть просто требование говорить именно так, а не иначе!

Слово thyo, жертвовать, значит еще бушевать, т.е. то же действие, что русское буря ^[6]. По-видимому, это действие, жертвоприношение, сопровождалось какими-то бурными движениями, страстями – ведь не чисто формальное же это было занятие.

Тантал – догреческое слово.

В ударении всё закономерно: никакой схоластики нет.

Греческое O при звательном падеже это восклицательное O, как в русском языке: звательная частица.

Khairo значит радуюсь; при расставании и встрече говорили khaire, khairete. Интересно, что грек другому желает радости, а русский здоровья. Но при расставании русский говорит прощай, просит отпустить ему вину. Тут русский язык далеко замахнулся; тут, видите, обернулась какая-то философия глубокая. А римлянин говорит просто vale, знаете; vale, будь здоров. – Это прощай по-русски глубоко, глубоко… Прости значит освободи? морализирующее значение появилось поздно, после Канта и Гегеля? Да, может быть. Они ведь моралисты.

Палеоазиатские языки: выражение действия есть, а выражение лица достигается другими способами. Там вообще чудные явления.

Гомеровская Илиада – там много наслоений, напластований. «Они жарили мясо на Гефесте…» Ясно, что видели в огне бога, так что идея огня еще не отделилась от реального огня. Дух, понятый неотделимо от понятия вещи. Нет различения между телом и духом.

Дети выучивают язык легко. Некоторые сохраняют эту способность в любом возрасте. Лингвист выучил еще один язык, как Моцарт сочинил сонату. Я знал двух таких полиглотов, Корша Федора Евгеньевича и Марра. Более сорока языков знали – главное, разных систем!

Марр был большой авторитет. Он ослабел, когда Сталин понял, что русистику надо поддерживать. Во многих случаях Марр был провидцем. Новое у него – список исходных корней. И идея матриархата. Земля, Небо, Уран по Марру – одно женское существо. Земля по Марру то же слово, что немецкое Himmel, небо».