onomatodox | Laboremus, пока не подохли...

«22.12.1974. Интересное оглавление книги Бернштейна ^[226]: просто «Чередование», «Именные основы» – и всё.

У меня назревает книга «Проблема символа». Хочу, пока не подох, свести всё воедино, сделать сводку – и вдруг какой-то Simbolizam! Simbolizam какой-то! ^[227] Переплюнул Лосева. А Лосева трудно переплюнуть, он долго занимался этим.

В греческой литературе с символом просто срам. Там на протяжении всей истории symballo значит завещать, договариваться. Торговые обязательства все тоже symbolon. И почти только в самом конце античности, только в неоплатонизме символ начинает обозначать символ чего-то другого. Отсюда я делаю вывод: поскольку вся Греция была пронизана символизмом, самый термин был как бы не нужен, кроме как в период упадка, когда настоящий символ ушел из жизни. Тогда и почувствовалась потребность теоретизировать. Этим занималась Аза.

У тебя есть интерес к этому делу, ты облосевился, облосился за эти десять лет, так что тебя трудно заменить. Ты мне незаменим как человек, который сознательно относится, интересуется. Часто ты наперед знаешь, что мне нужно. Ты не дуб, а в отношении знания языков, английский, немецкий, французский…

Слово неисчерпаемо богато. Оно бесконечно богаче понятия. Homo, Mensch как понятия одинаковы, но по внутренней форме как слова они бесконечно различны. А теперь не хотят употреблять внутреннюю форму, начинают выскабливать ее по-разному. Десигнат, денотат – всё это мало подходящие вещи, потому что notare, significare уводят в однородную область понятий.
...

22.12.1984. Празднование 55-летия кафедры классической филологии, 9-я аудитория МГУ. Долго читали поздравления. 10 минут говорил А.Ф. Лосев, потом он сидел задумчиво, внимательно прислушиваясь – наклоняя слегка набок голову, потирал руки, держа их перед лицом. Наука классической филологии, сказал он, от своего возникновения в XIV веке не сводится к словарям и пособиям, тем ранним людям был важен культурный космос как единая скульптура, что вдохновило и породило огромную литературу XIX и XX веков. Одна классика это мелкота, нужна тонкость работы + эта интуиция космоса. Аверинцев, Гаспаров, Федоров работают красиво и тонко, Савельева – красиво и тонко. Поэтому не надо петь в студенческом гимне gaudeamus igitur, это глупая радость; и зачем говорить juvenes dum sumus, когда мы можем быть молодыми всегда когда хотим. Надо петь так:

Laboremus igitur cum gaudio
Dum hominess sumus vivi».